Другая Болейн [= Еще одна из рода Болейн ] - Филиппа Грегори

Дядя очень холоден со мной, и герцог Суффолк настроен против меня. Летом Генрих отослал его, и я рада, что он получил урок. Слишком многие завидуют, следят за каждым моим шагом. Ты нужна мне в Ричмонде, Мария, как только я приеду. Ты не вправе вернуться на службу к королеве — Екатерине Арагонской из Мора, и в Гевере тоже незачем оставаться. Все, что я делаю, — для твоего же сына, не для меня одной, пожалуйста, помоги мне.

Анна

Осенью я вернулась ко двору. Сомнений нет — королеву вышвырнули окончательно. Анна убедила короля — никакого смысла соблюдать приличия и изображать верного мужа. С тем же успехом можно открыть всему миру истинное положение вещей, а на врагов просто не обращать внимания.

Генрих был щедр. Екатерина Арагонская в большом почете живет в своем новом доме, даже принимает послов, как будто по-прежнему остается возлюбленной и уважаемой супругой. При ней состоят двести человек, пятьдесят из них — придворные дамы. Правда, отнюдь не лучшие, слишком их много стекается ко двору и оказывается в распоряжении Анны. Мы провели веселенький день, выбирая тех, кто нам особенно не нравился, — чтобы отправить ко двору королевы. Так мы избавились от полудюжины девиц Сеймур — интересно, как вытянется лицо у сэра Джона Сеймура, когда он об этом узнает.

— Может, и жену Георга отправить в Мор? — предложила я. — Как он будет счастлив — вернется домой, а ее нет.

— Лучше пусть остается на глазах. Еще устроит что-нибудь. Хоть она и отвратительна, но все же отнюдь не пустое место. Спокойнее, если вокруг королевы одни ничтожества.

— Неужели ты все еще боишься ее? Она уже почти уничтожена!

Анна покачала головой:

— Я не буду чувствовать себя в безопасности до самой ее смерти. Так же как она — до самой моей смерти. Дело не в том, что мы делим короля и трон. Теперь она — моя тень, а я — ее. Мы неразрывно связаны. Одна из нас одержит полную победу, но не будет уверена, победила или проиграла, пока жива другая.

— Как она может победить? Король даже видеть ее не желает.

— Ты не знаешь, как меня ненавидят, — шепнула Анна так тихо, что мне пришлось наклониться. — Во время путешествия мы двигались от одного поместья к другому и никогда не останавливались в деревнях. До простого народа дошли слухи из Лондона, я теперь не милая спутница короля, а разлучница, разбившая счастье королевы. Стоило нам задержаться в деревне, как начинались враждебные выкрики.

— Не может быть!

— А когда королева прибыла в Сити и устроила праздник, толпа окружила замок Или, все благословляли ее и клялись, что никогда мне не покорятся.

— Кучка недовольных слуг.

— Или нечто большее. Что, если меня ненавидит вся страна? Каково королю слышать, как они поносят и проклинают меня? Думаешь, такой человек, как Генрих, вынесет, что вдогонку ему летят проклятья? Его же все восхваляли с самого рождения.

Анна совсем приуныла.

— Они привыкнут. Священники станут проповедовать во всех церквях — ты его законная жена, а когда родится сын, все тем более изменится, станешь спасительницей страны.

— Вот именно, — медленно произнесла она. — На этом-то все и держится. На сыне.

Анна не зря боялась толпы. Как-то перед Рождеством мы поплыли из Гринвича вверх по реке на обед с лордом Тревельяном. Это не был парадный прием, никто о нем не знал. Король обедал с французскими послами, и Анне пришла фантазия отправиться в Сити. При ней я, еще несколько придворных. На реке уже холодно, мы кутаемся в меха. Никто не мог видеть наших лиц, когда лодка причалила к дому Тревельяна, и мы высадились на берег.

Но кто-то все же нас заметил, узнал Анну. Мы даже есть начать не успели, как вбежал слуга и прошептал на ухо лорду Тревельяну, что к дому движется толпа. Быстрый взгляд на Анну — и все поняли, зачем они идут. Она вскочила на ноги, лицо белее жемчужного ожерелья на шее.

— Вам лучше уехать. — Лорд позабыл о вежливости. — Я не смогу обеспечить вашу безопасность.

— Отчего же? — спросила Анна. — Прикажите закрыть ворота.

— Бога ради, их тысячи. — Его голос срывался от страха. Теперь мы все повскакали на ноги. — Это не шайка новичков, это целая толпа, они поклялись повесить вас на стропилах. Вам лучше вернуться в Гринвич, леди Анна.

Выслушав его решение выставить ее из своего дома, Анна колебалась одно мгновение.

— Лодка готова?

Кто-то побежал звать лодочника.

— Мы легко с ними справимся! — воскликнул Франциск Уэстон. — Тревельян, сколько у вас людей? Примем вызов, дадим этим негодяям урок и пообедаем, наконец.

— У меня триста человек, — начал лорд.

— Прекрасно, раздайте им оружие.

— А на улице восемь тысяч, и толпа все растет.

Гробовое молчание.

— Восемь тысяч? — прошептала Анна. — Восемь тысяч человек в Лондоне выступили против меня?

— Не медлите, — добавила леди Тревельян. — Бога ради, садитесь в лодку.

Анна вырвала у женщины свою накидку, я схватила первую попавшуюся, придворные дамы плакали от страха. Одна из них бросилась вверх по лестнице, испугавшись, что нас догонят и на реке. Анна выскочила из дома, пронеслась по темному саду, бросилась в лодку, я за ней. Франциск и Уильям следом за нами. Остальные придворные отвязали канат, оттолкнули лодку, они даже не поплыли с нами.

— Головы ниже, накройтесь чем-нибудь, — крикнул один из них нам вслед. — И спустите королевский штандарт.

Какое унижение! Один из лодочников выхватил нож, перерезал веревку из страха — вдруг народ Англии увидит флаг своего короля, не удержал, флаг выскользнул у него из рук и упал за борт. Я видела — он закружился в воде и пошел ко дну.

— Не обращай внимания, греби! — крикнула Анна, закрывая голову мехом.

Я тоже пригнулась, мы вцепились друг в друга, я чувствовала — она вся дрожит.

Мы смогли разглядеть толпу, только когда нас закружило в водовороте. Зажглись факелы, и пляшущие вспышки света отразились в темной воде. Цепочка огней, казалось, уходила в бесконечность. Даже до реки доносятся проклятья моей сестре. За каждым яростным выкриком следует взрыв одобрения, взрыв неприкрытой ненависти. Анна, трясясь от страха, съежилась на дне лодки, теснее прижалась ко мне.

Лодочники гребут как одержимые. Если на лодку нападут, в такую погоду никому из нас не уцелеть. Коли узнают, что мы уплыли, толпа начнет швырять булыжники, устремится вдоль берега, чтобы добраться до нас, раздобудет, если надо, лодки — заберет силой и погонится за нами.

— Гребите быстрее, — шипит Анна.

Лодка идет рывками, бить в барабан или криком задавать темп слишком опасно, если хотим ускользнуть от толпы под покровом темноты. Я взглянула через борт, огней стало меньше, будто люди вглядываются во мрак, будто чуют со сверхъестественным нюхом диких зверей — женщина, которая им нужна, тут, всего в нескольких ярдах.